Давно ли вы смотрели на облака? А на звезды? То-то и оно… а вот Ниязи делал это с завидной регулярностью. Так мне во всяком случае кажется! Впрочем, нет, не так: он делал это всенепременно. В противном случае он не мог бы творить так, как творил.
Уже в детстве ему открылось великое таинство музыкального искусства и великое счастье музыкального творчества. И это неудивительно. Предрасположенность к музыке была у Ниязи Таги–заде- Гаджибекова наследственной. Отцом он имел композитора Зульфугара Гаджибекова, а дядей – основоположника азербайджанской академической музыки Узеира Гаджибекова… Уже в детстве он выказал выдающееся музыкальное дарование. И это тоже неудивительно. Похоже, в его венах текла музыка. А как иначе объяснить экстраординарный пафос юного музыканта?

Музыка составила главное содержание его жизни. Он учился в родном Тифлисе, в Москве, Ленинграде, Ереване, Баку. А в 26-летнем возрасте возглавил Азербайджанский симфонический оркестр, позднее получивший имя Узеира Гаджибекова. Как правило, симфонический дирижер формируется уже в зрелом возрасте. Но молодого музыканта вперед стремительно двигала сила целенаправленного волеизъявления… Смелость и твердость Ниязи были вознаграждены. Молодой маэстро быстро почувствовал коллектив и научился ясно доносить до оркестрантов свои намерения. Его дирижерским жестам были присущи простота и вместе с тем выразительность. Уверенной рукой вел он оркестр по партитуре, добиваясь пластичности струнных, колоритности духовых, гармоничности ударных. Музыка в интерпретации Ниязи (его имя стало своего рода фамилией, видимо, чтобы не происходило путаницы с его музыкальной родней) приобретала жизненную силу. Умение передать букву и дух музыкального произведения производило большое впечатление. Всему этому, естественно, сопутствовала интенсивная и экстенсивная работа и над собой, и над партитурой.
Позднее Ниязи работал штатным дирижером в театрах оперы и балета Баку и Ленинграда. И всюду свою главную задачу музыкант видел в пропаганде и всемирном продвижении азербайджанской академической музыки. В этом процессе он стал настоящим подвижником.
По сути дела Ниязи явил собой первого азербайджанского симфонического дирижера. Его деятельность приобрела совершенно исключительное значение. Ниязи стал первым интерпретатором большинства симфонических, оперных и балетных сочинений азербайджанских композиторов эпохи становления азербайджанского академического музыкального искусства. Под дирижерской палочкой Ниязи партитуры композиторов, сегодня причисленных к классикам азербайджанской музыки, получали не только жизнь, но и трактовку, зачастую становившуюся канонической.
Ниязи созидал не только дирижерской палочкой, но и пером. Написанные им опера «Хосров и Ширин», симфонический мугам «Раст», балет «Читра» являют собой симбиоз классических канонов композиции, которым следовал автор и которые вполне соответствовали его композиторской доктрине, и восточного мировосприятия.
Причудливые мотивы Востока приближают в сознании первозданные картины беспредельного космоса, находящегося в состоянии постоянного и всеобъемлющего созидания. Лучи ближайшей к планете людей звезды сообщают приближению к природе бесконечный максимум. Взошедшее на востоке Солнце, двигаясь на запад, несет свет и просветление. С восходом светила пробуждаются птицы и звери, древа и травы, пробуждаются человеческие существа и с новой силой наполняются воодушевлением. И как тут не смотреть на звезды и облака? И если жизнь облаков скоротечна, звездное существование бессрочно. По звездам, кстати, сверяют путь. Это надежно. И над Гагаузией светят те же звезды, что и над многими иными землями. На звезды надо смотреть. Это будит душу и возбуждает мысль, вселяет силы и порождает страстное волеизъявление, которое с восходом солнца подлежит осуществлению.

Сергей Пронин,
музыковед
г. Одесса (Украина).